“Осёл
был самых честных правил”
И.Крылов
Осёл по
имени Нобель
Сказка
В
сочных зарослях репейника жил себе поживал осёл по имени Нобель. Да не простой
осёл, а осёл – вычислитель. Он подсчитывал, сколько раз встречаются два куста
репейника, в одном из которых сидит хотя бы один Нобель. А что, если полтора? А
три Нобеля не хочешь? Насчитавшись и предвкушая успех, Нобель издавал победный
клич: “И-а, и-а, и-а!”. Он хотел обратить на себя внимание тонконогих Ослин.
Нобель не понимал, как можно пройти мимо его жёлтой жилетки. Нобель любил себя,
свою жилетку и свой чёрный мерседес. Как и все ослы, Нобель не любил старых
Ослиц, а любил молодых тонконогих Ослинушек.
Как только он примечал
какую-нибудь, сразу же судьба Ослинушки
была решена – отказа быть не может, он ведь Нобель, а не кто-нибудь. И даже – Полтора
Нобеля! А Три Нобеля не хочешь?
Три Нобеля сел в свой чёрный мерседес и
поехал догонять Ослинушку. Осёл решил представиться Ослине, но не знал, какой
выбрать псевдоним: Полтора Нобеля или Три Нобеля...
Ослина глядела на него с усмешкой и
жевала маслину. “Вот проказница”, – думал Осёл и вспоминал свою старую Ослицу,
которая плохо стирала носки – она стирала их до дыр. Не может же Нобель ходить в дырявых носках. Он уткнулся
носом в репейник, чихнул, и из ушей посыпалась пыльца. “Три Нобеля – всё-таки
лучше”, – решил Осёл. Три Нобеля отчаянно пылил среди репья на чёрном
мерседесе.
Больше всего Нобель боялся быть таким
же ослом, как все – и его признали Выдающимся Ослом. И прикрепили ему на
жилетку красный профессорский бантик. Лопухи аплодировали ему и бросали вверх
репейники.
Нобель выбрался из кустов весь в репье.
Он пересчитал на себе репейники, на всякий случай – а вдруг это повлияет на
Всемирную Эволюцию... Он считал всё, что ни попадя, чтобы предстать перед
Ослиной во всём богатстве Выдающегося Осла.
Он чуть было не забыл про свою старую
Ослицу. И Ослица заговорила. Вернее завыла: “И-а, и-а, и-а!..”. Осёл ткнулся
мордой между ног – никакой информации там не было. Осёл тоже завыл. Информация
не шла. Нобель бросился в кусты. Он пересчитал все репейники, и в кустах
мелькнули тонкие ноги Ослинушки. Информация потекла прямо из-под короткой
юбочки. Нобель пропылил по кустам на мерседесе и догнал Ослинушку. “Три
Нобеля!” – выпалил Осёл, поглощая информацию.
Ослина глядела на него с длинной
ослиной усмешкой и жевала свою маслину. Нобель, заедавший старую Ослицу на
каждом шагу, готов был прощать Ослине всё, только бы она жевала и жевала... Все
Три Нобеля и красный бантик он бросил к ногам Ослинушки. Отказа быть не может.
Где же ещё она найдёт такого Осла?..
“Осёл – он и есть осёл, хотя бы и
выдающийся”,- рассудила Ослинушка, – “Но зато мерседес, да ещё чёрный: сидишь,
глядишь в окно, жуёшь маслину, плюёшь косточку – браво Нобель!..”
Ослица истошно завыла. Осёл вновь
потыркался мордой между ног – ну не идёт информация и всё тут. Осёл испугался – где
же он был раньше? Видели вы когда-нибудь удивлённого осла? Нобель заплакал – ему
стало жалко себя и свою жилетку. Ведь она простая Ослица, а он – Нобель! И
даже, может быть, Полтора Нобеля. А Три Нобеля не хочешь? Да пусть она не воет.
Он подарит ей стиральную машину и оставит ей свои старые носки. Пусть стирает.
А шкафчик? Шкафчик он возьмёт с собой. Шкафчик его, а то куда он повесит свою
жилетку? А на мерседесе он покатит за Ослинушкой.
Ослина не будет стирать носки. Ослина
терпеть не может носки. Она даже покупать их не будет. Пусть сам себе покупает.
На то он и Нобель. А она будет выбрасывать их из окна мерседеса. Вот так. И она
плюнула из-за щеки маслиновую косточку.
“И-а, и-а!” – орал старый Осёл от того,
что на заднем сиденье его любимого мерседеса сидит Ослинушка и плюёт свои
косточки. Он даже чуть было не захлопал крыльями, но крыльев у Осла не было.
Возможно он перепутал, это в прошлой жизни он был пеликаном. А теперь он
выдающийся Нобель.
За это он заедал свою старую Ослицу на
каждом шаге, не давал ступить копытцем – земля из-под ног уплывала. А Ослинушке
прощал всё, только бы жевала и жевала. И пусть бы себе усмехается на его
бантик.
За то, что Нобель прочно сидел в теме о
двойных кустах репейника, он получил красный профессорский бантик на жилетку и
еженедельно вышибал из лопухов себе заначку на приоритетность. А кто же ещё
выдающийся? Нету во всём лопушевнике другого такого зануды. Лопухи бросали в
небо свои лопуховые чепчики. Осёл пожевал один такой чепчик, подкрепился и был
доволен собой.
В такие минуты Нобель воображал себя
Эйнштейном. Одно их только различало – Эйнштейн никогда не был ослом. А в
остальном – чем больше Нобелей в кустах репейника, тем больше они влияют на
Всемирную Эволюцию.
Осёл считал всё, что ни попадя. На
досуге он любил поймать тополиную моль и приколоть её на картонку. Он ловил,
прикалывал и считал, наслаждаясь каждым своим приколом. Он даже не ел этих
молей, он только их пересчитывал и перебирал крылышки. А вдруг как-нибудь
сгодится для Мировой Эволюции. Он любил Мировую Эволюцию и Естественный Отбор,
в котором он заслужил своё выдающееся место Осла.
Он считал свои имена и псевдонимы:
Нобель, Полтора Нобеля, Три Нобеля – и это всё способствовало успеху.
Он считал свои телефонные звонки и
звонки Ослины. Кто первый позвонил? И, сколько она позвонила? Сколько он позвонил?
И кто кому позвонил? Хотя куда спрашивается звонить среди репья? Но всё равно,
он подсчитывал все звонки и складывал в копилочку под названием Мировая
Эволюция. Да и какая без Осла эволюция? А без Ослины? Аж зубы сводит от
одиночества. И хоть и страшненькая была Ослинушка, но зато как косточки плюёт!
Никто так во всей Вселенной не плюёт косточки. И он снова и снова плёлся туда,
где она плюёт свои косточки...
1998 год.
на главную страницу
содержание